Участник беседы: Можно ли освободиться, следуя какой-нибудь религии?

Кришнамурти: Конечно, нет. Двухтысячелетнее или пятитысячелетнее учение, убеждающее вас верить в определённые вещи, — это вовсе не религия. Это пропаганда. Веками вам говорили, что вы француз, англичанин, католик, индуист, буддист или мусульманин, и вы повторяете эти слова бесконечно. Не хотите ли вы сказать, что ум, который подвергался такой дрессировке, такому воздействию стал рабом пропаганды и обрядов, всего этого религиозного спектакля, может стать свободным внутри такой обусловленности?

Участник беседы: Вы сказали, что с помощью веры в Бога Бога не найти, но нельзя ли найти Бога посредством откровения?

Кришнамурти: Почему вы хотите, чтоб что-то открывалось вам, когда вы не знаете самого себя? Ваше собственное «я» было открыто вам сегодня вечером — как вы думаете, как действуете, ваши мотивы, амбиции, стремления, ваши беспрестанные битвы с самим собой. Это было открыто вам, но вы ничего об этом не знаете. Вы знаете только свои теории и представления, мечты. А если вы не знаете того, что непосредственно рядом с вами, как можете вы узнать нечто воистину безмерное? Поэтому гораздо лучше начать с того, что совсем близко, с самого себя. И когда все заблуждения и иллюзии будут устранены, вы сами узнаете, что реально. Тогда вам не нужно будет верить в Бога, иметь какое-то учение, доктрину; оно здесь — то, что величественно, безымянно.

Участник беседы: Почему, когда мы осознаём собственную пустоту, на нас нападает страх?

Кришнамурти: Страх появляется лишь тогда, когда вы бежите от того, что есть, когда вы избегаете этого, отталкиваете его. А если вы действительно стоите с чем-то лицом к лицу, возникает ли тогда страх? Бегство, движение прочь от факта вызывает страх. Страх — процесс мышления, а мысль принадлежит времени, и без понимания всего процесса мышления и времени вы не поймёте страх. Видеть факт, не пытаясь уклониться от него, значит покончить со страхом.

Участник беседы: наши насущные потребности, как вы сказали, — это еда, одежда, жильё, тогда как секс принадлежит к миру психологических желаний. Не могли бы вы пояснить это?

Кришнамурти: Я не сомневаюсь, это вопрос, в котором каждый хочет ясности. Что такое секс? Это действие или это доставляющие удовольствие образы, воспоминания, мысли вокруг всего этого? Или это просто биологический факт? И есть ли какие-то воспоминания, образы, возбуждение, потребность, когда есть любовь? — если можно употребить это слово, не принизив его. Я думаю, нужно понять физический, биологический факт. Это одна сторона. Весь романтизм, возбуждение, ощущение отдачи себя другому и отождествление себя с другим в этих отношениях, ощущение постоянства и удовлетворения — всё это другая сторона. Когда мы действительно озабочены желанием, потребностью, насколько глубоко вовлечён в это секс? Является ли он психологической потребностью в той же мере, как и биологической? Нужен очень ясный и острый ум, мозг, чтобы отличать и разграничивать физическую потребность и потребность психологическую. Множество вещей вовлечено в секс, не только действие. Желание забыть себя в другом, устойчивость отношений, дети, попытки найти бессмертие в детях, муж, жена, ощущение отдачи себя другому, связанные с этим проблемы ревности, привязанности, страха, с их мучениями — любовь ли всё это? Если нет понимания потребности по существу, глубоко, полностью, в самых тёмных закоулках своего сознания, секс, любовь и желание несут разрушение в нашу жизнь.

Участник беседы: Для каждого ли возможно освобождение?

Кришнамурти: Несомненно. Оно не предназначено для немногих. Освобождение — не разновидность снобизма, оно для всякого, кого оно интересует. Оно здесь, и с самопознанием его красота и сила всё углубляется и расширяется. И каждый может познавать себя, наблюдая за собой, как смотрят в зеркало. Зеркало не лжёт, оно точно показывает, как выглядит ваше лицо. Точно также вы можете наблюдать себя без всякого искажения. Тогда вы начинаете узнавать что-то о себе. Самопознание, изучение себя, — это необычайное занятие. Путь к реальности, к неведомой безмерности проходит не через двери церкви, не через какую-то книгу, а через двери познания самого себя.

12 сентября 1961

БЕСЕДА ПЯТАЯ

Думаю, было бы хорошо, если бы мы могли действительно переживать то, о чём я собираюсь говорить. Для большинства из нас переживание — дело случайное. Мы откликаемся на вызов нерешительно и вяло; всегда есть колебания, страх перед возможными последствиями. Мы никогда не отвечаем на вызов полностью, всем своим существом. Итак, всегда, когда есть вызов, полнота внимания отсутствует, и потому наши отклики очень частные, ограниченные, никогда не бывают полными, свободными. Вы, должно быть, это уже заметили. И я чувствую, что очень важно рассмотреть это тщательно, мы же за день так много переживаем, так много влияний проходит через нас, оставляя свой след. Случайное слово, жест, мысль, брошенная мимоходом фраза или взгляд — всё это оставляет свой отпечаток, но ничему из этого мы не отдаём всего своего внимания. Чтобы пережить что-то полностью, необходима полнота внимания, и мы можем видеть, что это внимание очень отличается от концентрации, от сосредоточения. Концентрация — процесс исключения, сужения, отсекания, тогда как внимание включает в себя всё.

Поскольку я собираюсь говорить о вещах достаточно сложных, я полагаю, следует осознать, что переживание требует всей полноты внимания; нужно не только слушать слова, но фактически переживать предмет. Слушать достаточно трудно. Мы едва ли действительно слушаем что-либо — птицу, голос, мужа, жену, ребёнка; мы просто выхватываем несколько слов и отбрасываем остальное, всё время истолковывая, изменяя, осуждая и отбирая. Слушание требует полноты внимания, при котором ничего этого не происходит, и вы отдаёте всё своё существо процессу понимания.

Чтобы понять страх, о котором я хочу теперь поговорить с вами, войти в этот процесс достаточно глубоко, требуется постоянное внимание; нельзя, выслушав несколько фраз, отвлечься и затем поразмышлять о собственных идеях и проблемах, нужно действительно исследовать всю проблему страха до самого конца. Быть по-настоящему серьёзным означает быть способным в любом вопросе дойти до самого конца — какими бы ни были последствия и каков бы ни был окончательный результат.

Я хочу поговорить о страхе потому, что страх искажает все наши чувства, наши мысли и наши отношения. Именно страх заставляет многих из нас обращаться к тому, что называется духовным; именно страх толкает нас к интеллектуальным решениям, предлагаемым столь многими людьми; именно страх заставляет нас делать всевозможные странные и нелепые вещи. Хотелось бы мне знать, испытываем ли мы когда-нибудь подлинный страх, а не то чувство, которое возникает до или после события. Существует ли сам по себе страх? Или же страх возникает лишь с мыслью о вчера или о завтра, о том, что было или о том, что будет? Есть ли страх в живом, действующем настоящем? Когда вы встречаетесь с чем-то таким, чего, как вы считаете, вы боитесь, — существует ли в этот конкретный момент страх?

С моей точки зрения, он очень важен, этот вопрос о страхе. Ведь пока ум полностью не свободен от страха любого рода: страха смерти, общественного мнения, одиночества, страха не быть любимым — вы знаете много видов и разновидностей страха, — пока всё сознание полностью не свободно от страха, нельзя продвинуться сколько-нибудь далеко. Можно беспокойно бродить в укрытиях собственного мозга, но для того, чтобы войти в себя очень, очень глубоко и увидеть, что есть там и ещё далее, не должно быть никакого страха, будь то страх смерти, бедности или страх не достигнуть чего-нибудь.

Страх по самой своей природе неизбежно препятствует исследованию. И пока ум, всё существо не свободно от страха, не только от осознанных страхов, но также от страхов глубинных, тайных, скрытых, которые человек едва ли осознаёт, нет никакой возможности выяснить, что существует действительно, что истинно, что подлинно и есть ли на самом деле то состояние высшей безмерности, о котором люди говорят век за веком.